Язык негосударственного значения

При всей болезненности «языкового вопроса», как для Украйны, так и всего русского мира, сложно найти литературу, раскрывающую суть проблемы. Будто бы речь идет о каком-то секретном оружии, на информацию о котором наложен гриф «совершенно секретно». Чего проще, рассказать о том, как появился и развивался украинский язык, чтобы раз и навсегда прекратить эту набившую оскомину любительскую полемику.

Но профессионалы-филологи и историки молчат, а любители спорят. Выдвигают самые невероятные версии о том, как много веков украинский язык находился в глубоком подполье и в ХХ веке явился на свет Божий. Хоть бери и начинай свое повествование со слов в «некотором царстве, некотором государстве, чёрт знает когда и по какому поводу жили-были…». Сразу хочется предупредить назойливых критиков, что мой материал всего лишь попытка «любителя» разгадать «тайну возникновения украинского языка и главным помощником в этом будет здравый смысл. Многие вопросы мне приходилось обсуждать в других материалах, но, к сожалению, я буду вынужден в чем-то повторяться, чтобы провести четкую линию от дня сегодняшнего в прошлое и там найти ответ:

что такое украинская мова, откуда она пошла и куда она может прийти, в конце концов.

Под пятой. Русской или украинской?

Несмотря на продолжающуюся уже почти двадцать лет политику «украинизации», при которой вся система образования, начиная с детского садика и заканчивая высшими учебными заведениями, куёт «украиноязычные кадры», большинство населения по-прежнему не говорит или говорит неправильно на «родном языке». Несмотря на все старания «украинизаторов», как только у граждан страны появляется возможность самостоятельно выбирать «язык», будь-то печатные издания или кино-теле-видео программы, они совершенно не патриотично выбирают «великий и могучий». Попробуйте сопоставить украиноязычные и русскоязычные тиражи газет, журналов и книг и вы будете шокированы тем, что «голосуя рублем», украинец выбирает именно русский язык. Еще более катастрофическая ситуация окажется, если из общего тиража вычесть «обязательную литературу», идущую в библиотеки, учебные заведения или официальные печатные издания. Странно наблюдать, как «маленький украинец» с одной стороны говорит на «украинском суржике» и читает книги или прессу на русском языке.

Речь идет, в том числе, о представителях сельской глубинки, которые вероятно последний раз говорили в обязательном порядке на русском во время выпускных экзаменов в школе. О том, как обстоят дела с «великим и могучим» в городах, можно судить по «самопальным» рекламным объявлениям, расклеенным на столбах. Там встретить «мову» практически нереально.

Плачевно положение «мовы» и в виртуальном пространстве. Общение в интернет-форумах, за редким исключением, ведется на русском языке. Странно? Нелепо? Еще более нелепо видеть на государственном телевидении синхронный перевод граждан Украины из Донецка, Днепропетровска или Киева с «родного языка» на «государственный». Складывается неприятное ощущение, что кто-то в этой стране является лишним. Что репортаж ведется не из украинского города, а откуда-то из России, Канады, Германии. Люди в кадре не являются гражданами своей страны, а в лучшем случае — гастарбайтеры, заселившие чуть ли не половину Украины. Дошло до смешного: в эфире государственного радио идут образовательные программы, в которых украинцев учат азам разговорной мовы.

Никому и в голову не придет, что это полнейшее издевательство над людьми и языком, если «украиноязычных» от рождения граждан, приходится заново учить говорить на родном языке!

«Свидомых украинцев» охватывает ужас, когда «маленький украинец» сплошь и рядом использует русизмы, при этом к ним приравнены даже заимствованные русским языком слова. Ревность к русскому языку выходит за рамки здравого смысла. «Свидомых» совершенно не смущают ставшие «украинскими» словами, заимствования из немецкого или польского языков. Истерика начинается исключительно по поводу используемых «русизмов». Попробуйте себе представить, чтобы украинские лингвисты устроили скандал по поводу таких заимствований, как «крейда» или «фарба»? Таких случаев мы не наблюдаем. А жаль. Было бы любопытно посмотреть на то, как из «украинской мовы» начали вычищать немецко-польские заимствования. И увидеть, что стало бы… с украинским языком после этой «зачистки».

Столь бедственное состояние «мовы» борцы за чистоту языка объясняют многолетней российской оккупацией Украины, при которой «маленький украинец» забыл «ридну мову» и нахватался чужестранных словечек.

Будто бы российская имперская машина, как инквизиция, пыталась уничтожить украинский язык, сжигая на кострах все документальные свидетельства его существования. Послушаешь «украинствующих» и предстает перед глазами картина, как в центре просвещенной Европы 18 века горят костры с учебниками «украинского языка», трудами философов и поэтов на «мове». Все сгорело дотла. Не сохранила история хотя бы одного экземпляра «украинской грамматики», датированной ранее 20 века. Трудно найти даже один экземпляр украинской книги на ридной мове.

Не хотят «свидомые» ничего слушать о том, что именно при «советской оккупации» в 1920-30-х годах состоялась первая волна «украинизации», при которой на территории Радяньской Украины в «приказном» порядке населению навязывали «мову». И если об украинизации 20-х годов мало кто помнит, то положение украинского языка в 70-80-е годы у всех на памяти. В Украинской ССР были свои печатные издания на «мове», свое телевидение, радиовещание… всемерно поддерживалась «украинская песня», культура. Особой популярностью все «это» почему-то не пользовалось,

но вопросы по этому поводу надо задавать самим украинским «творцам», а не Москве. Ведь когда качество произведений было соответствующим, то никакого неприятия и отторжения у граждан Советской Украины не было.

Тоталитарный режим предоставлял гражданам право выбора языка обучения. И не проблема государства, что огромная часть граждан выбирала русский, а не украинский язык. Но ведь все равно знание «мовы» входило в обязательную программу обучения на Украине. Редкое исключение делали только для детей военнослужащих, родители которых за 25 лет военной службы могли побывать в нескольких союзных республиках. Чтобы не говорили сегодня «свидомые», но у них нет никаких оснований для обвинений «советов» по поводу языковой дискриминации украинцев. В большинстве своем граждане добровольно, по множеству причин выбирали именно русский язык, в том числе те, кого принято считать этническими украинцами. Т.е. для кого украинский язык был родным по определению. Что заставляло родителей переехавших в город, отдавать своих чад именно в русскоязычные школы и классы? То, что в дальнейшем,

владея досконально русским языком, было проще получить высшее образование и сделать карьеру?

Безусловно, тем, кто собирался связать свое будущее с «имперской Москвой», университетами Москвы или Ленинграда был необходим русский язык. Но ведь на Украине были свои университеты, свои институты власти, телевидение и радиовещание, в которых требовалось знание именно «мовы»! Или, может быть, «свидомые» хотели со своим «самоваром» в Москву поехать и читать там лекции на «мове»? Это невозможно, глупо, нецелесообразно, абсурдно и противоречит какому-либо здравому смыслу.

Сегодня, при всем желании «украинствующих» распространить образование за пределы «нэньки» Украины у них ничего не выходит. Попытки создать «украинские классы» в России, там, где существует многочисленная украинская диаспора — проваливаются. В украинские классы попросту не находят учеников, желающих получать образование на украинском языке. Даже в самой Украине, несмотря на все выгоды от досконального владения «мовой», «украинствующим» приходится прибегать к акциям принудительной украинизации школ. Странное игнорирование родного языка!

Можно понять ревность «украинствующих» к большому российскому брату. А почему именно русский язык оказался языком межнационального общения? Почему не «мова» стала языком науки и прогресса? Однако эти претензии надо предъявлять не к Москве и к России XX века, а к своим предкам. Чья вина, что государственность на Украину пришла из Москвы и Санкт-Петербурга, а не наоборот? Кто виноват, что именно на русском языке был создан «базис» научно-технической литературы, а не на мове? В «братской семье» советских народов просто не могли позволить каждой союзной республике иметь терминологию на своем языке. Республики были равноправны, даже если речь шла о 1,5-миллионной Эстонии или 3-миллионной Грузии. Попробуй «собери» ракету, если на неё работали все 15 республик и каждая пришлет описание разработки на своем языке. Так что, как бы «украинствующим» не было обидно за вторичность «мовы», но именно владение русским языком открывало перед ними все двери в мир науки и технологий, а владение «украинским» закрывало. Так было при СССР, так есть сегодня, и так будет впредь.

Существование в языке научно-технической терминологии определяется не желанием какого-то «языковеда-чиновника»,

а наличием полноценной науки и экономики в государстве. Русский язык обогатился множеством иностранных заимствований именно в период бурного развития российской науки и промышленности в XIX веке. Иностранные слова подверглись естественной русификации и органично вписались в русский язык. Судя по деградации украинской науки и экономики украинский язык в обозримом будущем не станет таким, каким его желают видеть украинизаторы. Предпосылок для его развития попросту нет. Однако наш разговор не о её проблемах в Российской Империи или СССР, а о том, откуда пошел «украинский язык» и почему он до сих пор, несмотря на все старания, не стал по настоящему родным языком для большинства населения Украины.

NB. Для того, что бы избежать ненужных отклонений от заданной темы, следует сразу оговорить ряд важных моментов. До второй половины 19 века о существовании «украинской нации» никто не знал. Даже те, кого потом в эту нацию записали. Например, классик «украинской» литературы Тарас Шевченко никогда не употреблял термин «украинец», как национальную принадлежность. Украинцами для него был выходцы с территории «Поднепровья».

Во всех случаях, где было необходимо подчеркнуть национальную принадлежность, Тарас Григорьевич употреблял термины: малоросс или великоросс. Свои личные дневники Шевченко вел на русском языке. Это широко известные факты. Тем более что никакого отношения ни к Малороссии, ни к Украине не имели жители западных части государства, ныне именуемого Украиной. Их можно называть как угодно, русинами, рутенами, галицийцами, но никак не украинцами. Нет ни одного источника, вплоть до конца ХIХ века, где бы их называли «украинцами», а язык их был «украинским». Достаточно взглянуть на карты вплоть до начала XX века, чтобы понять: ничего общего с так называемой «Украиной» Галиция не имеет. Особо следует подчеркнуть, что появление украинского языка происходило не в доисторическую эпоху. Мы говорим о временах, оставивших после себя многочисленные письменные свидетельства.

Окраина империй Территория современной Украины долгое время являлась «окраинной частью» нескольких государственных образований: Речи Посполитой, Крымского Ханства вассального Османской Империи, Австро-Венгерской Империи и Российской Империи.

В каждой «оккупированной части» существовала своя письменность, на которой издавались указы, книги, газеты, велось обучение. С тех времен украинская письменность до нас не дошла (если не учитывать ту, которая является русской, но называется почему-то «украинской). Факт не только досадный, но и странный. Как же это так, возмутится читатель, народ есть, а письменности у него нет?

В украинских источниках часто можно встретить утверждение о том, что на территории Юго-западного края существовала разветвленная сеть школ. С этим можно согласиться, но с одной оговоркой: кто имел доступ к школам, и на каком языке велось преподавание? В контексте интересующего нас языкового вопроса это важно. Если не верить в чушь о тотальном уничтожении всех книг «москалями», то ответ прост: образование точно не велось на украинском языке. В Киево-Братской коллегии, впоследствии ставшей Киево-Могилянской Академией, ныне кузнице «свидомых кадров» изучались церковнославянский, русский, греческий, польский языки.

В библиотеках и архивах можно найти какую угодно грамматику, но только не украинскую.

Давайте пройдемся по названиям тех грамматик, которые «национально-свидомые кадры» именуют украинской грамматикой, или «староукраїнською».

«Адельфотес. Грамматіка доброглаголиваго еллино-словенскаго языка. Совершаннаго искуства осми частей слова» (1591) «Грамматіки славєнския правилноє Сvнтаґма» Мелетія Смотрицького (1619) «Грамматыка словенская...» Івана Ужевича (1643) Как мы видим, никаких упоминаний, что грамматика имеет отношение к «украинскому языку» мы не видим. Конечно, сегодня можно переиздать что угодно и написать на обложке любую чушь. Сделать пояснение о том, что под «славєнския», «руська» грамматика авторы прошлого подразумевали «украинскую». Редкая чепуха, если человек не потерял разум. Обратимся к «родине украинской мовы» и посмотрим, как именовали «украинскую грамматику» в XIX веке в Галиции: «Граматика малоруського язика для шкіл парафіальних в Галіції» Т. Глинського (1845), «Граматика руского язика» М. Осадци (1862), «Методична граматика язика малоруского» П. Дячана (1865), «Граматика руского языка» О. Партацького (1871), «Граматика руского языка для школъ середныхъ» О.

Огоновського (1889), «Руська граматика» С. Смаль-Стоцького і Т. Гартнера (1893) «Методична граматика рускої мови» І. Огоновського та В. Коцовського (1894).

Допустим, что московский «царат» запрещал все украинское на «оккупированной» малорусской территории, но кто тогда запрещал «мову» в Галиции? Почему галицийские авторы «скрывали» украинскую грамматику, упорно называя ее русской? Ведь мерзкая украинофобная Россия была за границами Австро-Венгрии. Кто ж там-то «насиловал» бедных украинцев Галиции, запрещая им разговаривать и писать на мове???

И лишь в начале ХХ века, когда политические группировки мазепинцев, начавших себя называть «украинцами», захватили контроль над всеми сферами жизни в Галиции, там появляется первая грамматика, в которой «мова» однозначно именуется «украинской»: «Коротка граматика української мови» П. Залозного (1906).

Объяснение этому феномену может быть только одно — никакой украинской грамматики до начала ХХ века не существовало ни в Малороссии, ни Галиции. Все попытки называть вышеназванные грамматики «украинскими» является подлогом и фальсификацией.

Об этом факте знали руський писатель Иван Франко и малорусский историк-фальсификатор Грушевский. Михаил Сергеевич в своих «очерках украинского народа» не набирается храбрости заявить всем, что в Галиции существуют украинцы. Везде ему приходится делать поправку на русинскую, русскую национальность — «украинцев». В период его деятельности это было попросту необходимо, поскольку без этого уточнения его бы сочли сумасшедшим. Поэтому в Львовском университете были русинские кафедры, русинская молодежь, но, по мнению Грушевского, в них преподавали украиноведы на некоем «украинском» языке. Грушевский просто вынужден был уточнять в своих работах и в скобках указывать, что под словом «украинец», он подразумевает русинов, русских. Внедрение слова «украинец» предполагало то, что автор имеет в виду русского жителя Галиции, а не русского из Великороссии или Малороссии. То есть в очередной раз, как и у Шевченко, мы видим не иной народ, чем-то отличный от русских, а русские народности, проживающие на окраинах Русского Мира.

Везде, где Грушевский пишет о «подозрительном» отношении со стороны Австро-Венгерской администрации к украинскому движению он — лжет!

Австро-Венгрия «подозрительно» относилось именно к РУССКОМУ ДВИЖЕНИЮ. И ее репрессии были направлены исключительно против русских. К «таким украинцам», как пан Грушевский, Вена относилась лояльно и всячески их поддерживала. В том числе деньгами и высокими должностями. Запрещали в Австро-Венгрии исключительно русские издания, такие как «Зоря», «Русалка Днистрова». Запрещали Грамматику Лозинского. Так что и тут лукавит» профессор» Михаил Грушевский.

NB. XXIX главу своего «Очерка украинского народа», где речь идет об украинском возрождении в Австро-Венгрии Грушевский начинает с рассказа об изданном в 1829 году трактате «Видомисть о русском языце» в адрес польской шляхты. Но тут же автор называет его «первым ученым трактатом в защиту украинского языка». Автор явно страдал склерозом или был невменяем. Его постоянные пометки, где он напоминает о том, что «в Галиции удержалось и доселе традиция русского имени и тут называют «русским» язык и племя украинское» невозможно читать без содрогания. Откуда взялась «эта традиция»? Сколько ей лет? Если традиционное называние нашего народа — «русские»,

то выходит, что название «украинцы» — нетрадиционное? В духе своеобразного несексуального извращения?

Империя против холопов Мы можем тысячу раз спорить о том, что Валуевский циркуляр «запретил украинскую мову» на территории Малороссии. Но для начала надо хотя бы ознакомится с самим циркуляром! Не вырывать его из исторического контекста и обратить внимание на то, что для российского министра внутренних дел не существует никакого украинского языка, как и для граждан Малороссии. Что все это не иначе, как «польская интрига». Я приведу лишь выдержки из Валуевского циркуляра, чтобы показать надуманность обвинений российских властей в «украинофобии». Все желающие могут проверить подлинность цитат в открытых источниках.

«В последнее время вопрос о малороссийской литературе получил иной характер, вследствие обстоятельств чисто политических, не имеющих никакого отношения к интересам собственно литературным. Прежние произведения на малороссийском языке имели в виду лишь образованные классы Южной России, ныне же приверженцы малороссийской народности обратили свои виды на массу непросвещенную,

и те из них, которые стремятся к осуществлению своих политических замыслов, принялись, под предлогом распространения грамотности и просвещения, за издание книг для первоначального чтения, букварей, грамматик, географий и т. п. В числе подобных деятелей находилось множество лиц, о преступных действиях которых производилось следственное дело в особой комиссии.

…обучение во всех без изъятия училищах производится на общерусском языке и употребление в училищах малороссийского языка нигде не допущено; самый вопрос о пользе и возможности употребления в школах этого наречия не только не решен, но даже возбуждение этого вопроса принято большинством малороссиян с негодованием, часто высказывающимся в печати. Они весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может, и что наречие их, употребляемое простонародием, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; что общерусский язык так же понятен для малороссов как и для великороссиян, и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссами и в особенности поляками,

так называемый, украинский язык.

…впредь до соглашения с министром народного просвещения, обер-прокурором св.синода и шефом жандармов относительно печатания книг на малороссийском языке, сделать по цензурному ведомству распоряжение, чтобы к печати дозволялись только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы; пропуском же книг на малороссийском языке как духовного содержания, так учебных и вообще назначаемых для первоначального чтения народа, приостановиться.

18 июля, 1863 г.» Таким образом, для Министра внутренних дел Российской империи Петра Валуева главная проблема не сама «украинская мова» (правильней малороссийский язык, так как его называет Валуев), а стоящие за ней политические замыслы поляков. Собственно комментировать циркуляр нечего. Чтобы найти в нем что-то антиукраинское, надо обладать богатой фантазией. И самое главное, в те времена никто не знает об отдельном «украинском языке»! Как и авторы вышеперечисленных грамматик. Разумеется, в Российской Империи никто не хотел создания множества языков на основании «курских»,

«полтавских», «кубанских», «московских» наречий. Валуев не запрещает петь песни, писать стихи на малороссийском языке, т.е. всего того, что принадлежит к «области изящной литературы». Речь идет только о польской пропаганде малороссийского сепаратизма, который был рассчитан на малограмотное крестьянство!

* * * На территории, относящейся к Речи Посполитой и Российской Империи, представители высших сословий идентифицировали себя как польские, литовские или русские. На землях, относящихся к Польше и Австро-Венгрии, русские элиты времен Киевской Руси давным-давно были ассимилированы. За несколько веков после включения территорий Червонной Руси, Галицкого княжества они утратили связь со своим народом.

Хмельницкие, Острожские, Вишневецкие, Косинские, Лещинские никакого отношения к украинскому народу не имеют. Какое право мы имеем самовольно записать их в «украинцы»? На это у нас нет никаких полномочий, так как нет никаких свидетельств их украинского происхождения. С, какой стати мы относим гетмана Хмельницкого или Мазепу к «украинцам»? Они и понятия не имели о государстве под названием «Украина».

За что они боролись? За какую независимость и государственность, если самих понятий «Украина» и «украинец» (в смысле страны и народа) не существовало? Ничего не известно и об «украинском» языке Богдана Хмельницкого, родным для которого было малорусское наречие.

Творцы «украинской истории» не раз обращают внимание на то, что большинство представителей «украинского», а точнее малороссийского привилегированного общества, было озабочено главным образом тем, как пролезть в имперские светские круги, имперский государственный аппарат, сделать государственную карьеру, т.е. получить чины и звания, с соответствующими землями и холопами. Одной выправленной «родословной», зачастую поддельной, казакам было мало и им пришлось осваивать правила хорошего тона и светские манеры. Это «украинские историки» называют русификацией. Что ж, возможно и так. Подобные процессы происходили и в XVIII веке, когда после «хмельничины» свежеиспеченная «шляхта» набиралась благородного лоску, дабы подчеркнуть свое отличие от серой казацкой массы. Суть в том, что кроме государственности, истории,

письменности и культуры, у новоиспеченных «украинцев» отсутствовала и собственная национальная элита.

Грушевский прав, когда подобные процессы называет «обрусением» и говорит об отрыве казацкой старшины от народа и его традиций. Именно так. Казаки были выходцами из разных сословий, но основная их масса был из крестьян-холопов. Национальный состав казачества был более чем пестрый, а их численность никогда не превышала нескольких десятков тысяч. Говорить о том, что современные украинцы казацкого рода, все равно, что всех русских записать в дворяне. Никакого особого языка, отличного от остального населения Украины, быть не могло. Максимум на что можно рассчитывать, так это на существование специфического казацкого жаргона. Бывшие крестьяне-холопы «выходили в люди» и были вынуждены переходить на общерусский язык и забывать свой крестьянский. Ведь единственно-возможным носителем так называемого «украинского языка» на всей территории современной Украины вплоть до XX века являлся простой народ — т.е. холопы.

«Мова» — родом из народа Из всего вышесказанного можно представить следующую картину:

на территории Украины существуют говорящие на русском, польском, немецком языках элиты и холопы-крестьяне-казаки, владеющие каким-то неизвестным языком, по сегодняшней официальной версии именуемым — «украинским». Данное утверждение не противоречит «украинской версии» панов грушевских. Первые — оккупанты, вторые находятся под оккупацией. Образование ведется на языке того государства, в которое входит данная территория. По этой причине в «мове» мы наблюдаем столько заимствовании из польского, немецкого и русского языков. Никак иначе быть не могло. По мере развития европейской цивилизации, введением новых оборотов обозначающих новые явления и предметы шла германизация, полонизация и русификация речи местных жителей. Крестьянин говорил со своим паном (господином) и «перенимал» у него слова, которые отсутствовали в простой крестьянской речи. Некоторые слова он переиначивал на свой народный лад, адаптировал под свои языковые нормы. Таким образом сложилась «языковая карта» Украины, по которой можно проследить всю историю колонизации «окраинных земель». Чем дальше на запад,

тем меньше влияние русского языка и больше польско-немецкое.

Стоит заметить, что последующее за разделами Польши включение Правобережной Украины в Российскую Империю не повлекло за собой существенных изменений в области системы образования местного населения. Вплоть до обострения «польского вопроса» на землях Украины обучение велось на польском языке. Для Российской Империи важен был сословный принцип построения государственной вертикали власти, а не национальный. Имперской власти было все равно, какой национальности был крестьянин или дворянин. Империя делила людей на сословия. К привилегированным сословиям относились дворяне, духовенство, купечество. К непривилегированным — мещане и крестьяне.

В Российской Империи никогда не стоял вопрос национальной принадлежности элит. В отличие от Британской Империи, среди элит которой трудно отыскать индусов, африканцев, австралийцев, в число элиты Российской империи входила вся знать вошедших в неё народов. Представители элит кавказских и среднеазиатских феодальных княжеств и ханств, поляки, финны и малороссы становились главными действующими лицами и творцами истории Российской Империи.

В какой-то мере Россия формировала свою государственность по «ордынскому» признаку, когда национальные элиты не уничтожались, а интегрировались на равных правах в российский правящий класс. Именно поэтому наиболее правильно русское государство называть Российским. Русские являлись самым многочисленным и государствообразующим элементом, несли на своих плечах все тяготы государственного строительства. Несение воинской повинности распространялось преимущественно на русских: великороссов, малороссов и белорусов. Подданные империи из Средней Азии, Кавказа, Финляндии, Сибири и Дальнего Востока были лишены многих тягот имперского бремени, в т.ч. пользовались значительными правами автономий. В большинстве случаев Россия не ломала сложившиеся веками национальные традиции.

Немецко-французский суржик По мере расширения территории России самым естественным образом в русский язык включались слова и понятия, доселе не присущие русской речи. Процесс естественный и закономерный. Самые революционные преобразования русского языка произошли при Петре I, которого без тени сомнения можно считать первым европейцем России.

Петр выбрал «европейский вектор» развития страны и был рьяным поборником европейских ценностей, как бы выразились сегодня. Его реформы можно по-разному оценивать, но трудно поспорить с исторической реальностью: Петр сделал из Русского царства Российскую Империю и субъект мировой политики. Русь вышла из режима самоизоляции и стала играть важнейшую роль в европейской политике, шаг за шагом расправляясь со своими геополитическими конкурентами.

Стоит ли упрекать русский народ в том, что морской державой их государство стало при Петре I и «терминологию мореплавания» заимствовали из языков европейских морских империй? Или в том, что с петровской эпохи началась индустриализация российского государства? Петр I сам учился у Европы и отправлял учиться туда своих подданных, которые привозили из-за границы не только новые знания, но и слова. Ряды российской элиты пополнили немцы, голландцы, французы и нет ничего удивительного, что язык начал пополняться многими, до сей поры неизвестными словами и выражениями. Многие слова так удачно были адаптированы под нормы русской речи,

что сегодня не многим россиянам известно их немецкое, французское или английское происхождение. Никому и в голову не придет заниматься их «вытеснением» и искать исконные слова в дебрях русской словесности.

Такие слова, как «аллея, атака, багаж, барьер, вымпел, газета, дежурный» мы, не задумываясь, считаем русскими словами. Прекрасная иллюстрация (слово иллюстрация — проникло в XIX веке, вероятно через польский язык из латинского языка), как заимствованные слова органично вошли в наш лексикон. С Петра I началась в России мода на все иноземное, что у многих в XVIII веке вызывало раздражение и неприятие, которое, впрочем, сохранилось до сих пор. Русская элита, настолько увлеклась Европой, что практически полтора столетия говорила на европейских языках лучше, чем на своем родном. Для образованного сословия владение несколькими языками было естественно. С самого начала XIX века в гимназиях (аналог современных средних учебных заведений) преподавались кроме русского языка, также латинский, немецкий и французский.

Однако если применить «украинскую логику», то можно было бы сегодня поговорить и о дискриминации русского языка на просторах Российской Империи.

Это нелепица, но не большая, чем дискриминация несуществующего украинского языка. Можно предположить, что обращение к народным корням таких столпов русской словесности, как Толстой, Кольцов, Даль и так называемых «хлопоманов» на Украине, есть следствие одного и того же процесса — поиска русского «Я», ответной реакции на европеизацию России и засилья всего иностранного в XVIII- первой половине XIX века.

Пушкина совершенно справедливо считают «автором» современного русского литературного языка. Он создал тот язык, который до сих является и будет долгие годы эталонным. Александр Сергеевич совершил языковую революцию, после которой Россия заговорила на РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ. За Пушкиным пошла целая плеяда великих русских писателей, создавших золотой фонд русской литературы. Именно на языке Пушкина и был воспитан русский народ.

Российские литераторы «произвели» высококлассный литературный продукт, который увлек за собой все слои российского общества и сверху до народных низов довел ту норму русской речи, которую понимали и представители дворянства, и впоследствии,

все слои русского общества. Распространение русского языка шло сверху вниз, от элит к низам общества. Это был естественный процесс, в котором нововведения были органичны и не вызывали отторжения у населения.

PS. Необходимо добавить, что так же, как и в наше время, австро-венгерское финансирование «украинства» осуществлялось путем косвенной поддержки: предоставление высокооплачиваемой работы, беспрепятственная возможность печатать свои издания и получать авторские гонорары. Тот же Грушевский с 1895 работает редактором «Записок Наукового Товариства імени Шевченка», а в 1897 избран председателем этого общества.

Польско-австрийский замес К концу XVIII века собирание Русских земель было практически закончено. Российским императорам удалось воплотить в жизнь многовековую мечту о собрании в одно государственное образование всех русских земель, когда-то входивших в Киевскую Русь (кроме того, Россия включила в свой состав территории Сибири, Кавказа, Средней Азии…). После трех разделов Польши к Российской Империи отошли литовские, белорусские и украинские земли, а впоследствии и сама Польша (с 1815 года — Царство Польское).

Часть польских земель отошли к Пруссии, а часть к Австро-Венгрии.

За разделом Польши совершенно логично последовало усиление антироссийских настроений в польском обществе — их государство было поглощено Российской Империей. В многовековом противостоянии двух славянских народов была поставлена «жирная точка» (точнее сказать запятая). На сотню лет польская государственность прекратила своё существование. Несмотря на то, что Польше были представлены самые широкие права автономии, а польская элита стала частью правящего сословия в Российской Империи, в польском обществе образовалась «антирусская партия», которая своей целью поставила возвращение польской государственности. Восстание 1831 года показало, что Польша неспособна обрести независимость в вооруженном противостоянии с Россией. О внешней поддержке также не могло быть речи, так как ближайшие соседи Польши, Австро-Венгрия и Пруссия в полной мере воспользовались плодами раздела. Поляки могли рассчитывать исключительно на местное население юго-западного края, в том числе, проживавших там русских. В период революции 1848 года в Австро-Венгрии они пытались склонить на свою сторону русских,

но те остались безразличны к революционным призывам поляков и были верны австро-венгерскому императору. Именно после этих событий поляки начинают активно «разрабатывать» идею отдельного от русского украинского народа. В конце ХIХ века появляются так называемые «украинофилы», которые при финансовой и идеологической поддержке поляков начинают двигать «украинские идеи» в массы. На «сцене» появляются «нерусские» — москали, и экс-русские — украинцы. «Проектировщиков нового народа» особо не волновал факт, что «Окраиной» называлась территория Поднепровья. Украинцами, по их мнению, должны стать жители Галиции, Малороссии, в т.ч. расселённые в период российской колонизации на территории Новороссии. Собственно, их вообще не волновало, что думал о себе народ Юго-Западного края и как он себя именовал.

Важным элементом в создании «украинцев» стало конструирование литературного украинского языка. Ведь до новейшего времени именно язык и вероисповедание, а не антропологические данные, являлись главными определяющими признаками принадлежности к тому или иному народу. В XIX веке,

в переписях стояло две графы, которые могут нас интересовать — вероисповедание и язык. Если смена религии в те времена была «проблематичной» для архитекторов новой нации, то изменить язык представлялось возможным. Однако каким должен быть этот язык? Какой региональный народный говор должен стать «базовым» для будущей украинской нации? Галицийский? Малороссийский? Еще раз подчеркну, что базой для «нового» языка мог стать исключительно язык простолюдинов, разговорная речь крестьян. Образованные люди не только не видели смысла в переходе на «язык свинопасов», но и понимали, что за этим стоят исключительно политические цели. «Украинский язык» был сконструирован по принципу «как слышится, так и пишется» и был противопоставлен русскому литературному языку.

Чтобы выяснить, почему сегодня так остро и болезненно стоит проблема «украинского языка», необходимо попросту посмотреть на цели, которые ставили перед собой его «творцы». Ведь главное для них было создание языка максимально непохожего на русский! Поэтому копилка будущего украинского языка наполнялась словами абсолютно из всех регионов Юго-Западного края,

но по принципу наибольшей отдаленности от литературного русского языка. В условиях, когда большая часть крестьянства была безграмотна, нельзя было рассчитывать на единство региональных диалектов. Еще большие проблемы перед «творцами мовы» встали, когда речь зашла о специфической терминологии, которая полностью отсутствовала в простой крестьянской речи. Её пришлось спешно придумывать для будущего «незалежного языка». Те процессы, которые происходили в русском, немецком, французском или английском языках веками, «украинизаторы» стали проводить в авральном порядке, наспех подстраивая иноземные заимствования под нормы «новорожденного» языка. Немудрено, что вокруг сложившейся «мовной каши» было много споров и разногласий среди самих авторов «мовы».

Классик украинской литературы Нечуй-Левицкий совершенно справедливо называл галицийскую версию языка — «страшенной мовой», поскольку не считал галицийский диалект достойным стать словарной «базой» украинского литературного языка. Аналогичным образом думали все «увлекающиеся» хлопманы Юг