Ужгородка Светлана Совина: Памяти отца посвящается...

Большинство людей любят, уважают и часто идеализируют своих родителей. Может быть, я тоже «грешу» этим, но только до некоторой степени. Ведь судьба выделила мне действительно удивительных и необыкновенных родителей, за что я ей очень благодарна.

Особенно глубокими и тесными были мои отношения с отцом. Может быть, имело место то мнение, что девочки всегда более близки с отцами, а мальчики с матерями? Не знаю почему, несмотря на большую любовь, уважение и даже восхищение Мамой как женщиной, все же Отец был мне ближе.

С самого раннего детства он как-то незаметно, но уверенно осуществлял свои методы воспитания и стремился достигать намеченной цели. Во-первых, он как можно раньше начал обучать меня иностранным языкам – просто перестал со мной разговаривать по-русски (это был основной язык в нашей семье, так как моя мама была русской эмигрант-кой, а папа – известным в крае русофилом). Таким образом, к поступлению в школу, кроме литературного русского, я уже шутя и играя выучила несколько языков – венгерский, чешский (кстати, учила по рекламным брошюркам-сказкам стирального порошка «Отамир»),

русинский… По субботам отец (при «чехах» – городской советник г. Ужгорода) работал до 12 часов, после обеда мы вдвоем отправлялись в наши походы (вверх по Кальварии, затем дальше в лес), во время которых он на ходу рассказывал мне про природу, птиц, лягушек, ящериц, учил ловить их и не бояться брать в руки, показывал разные породы деревьев, виды цветов, учил собирать грибы. Обязательным ритуалом было раскладывание костра, на котором мы пекли картофель и сало. С детства я люблю смотреть на живой огонь костра, следить за разлетающимися искорками, за угасающей золой. Возвращались мы зачастую уже в темноте, по дороге наблюдали за звездами, слушали пение ночных птиц, следили за мерцанием живых угольков – светлячков.

Часто брал меня отец на археологические раскопки, приобщал к древней истории края, образно рассказывал о наших предках, их образе жизни. Показывал мне найденные тут же первичные орудия труда, скребки, нуклеусы, целые или разбитые керамические сосуды, которые мы потом дома вместе реставрировали.

Еще до поступления в гимназию я получила основные знания по латыни и греческому языку,

отец рассказывал мне мифы и действительные события из древней истории, часто совмещая эти рассказы с изучением звездного неба, ведь большинство звезд и созвездий названы мифологическими именами. Кстати, во время моего детства звезды были намного ярче… Сконца 1938 и почти весь 1939 г. мы провели в Хусте, куда нас забросили исторические события тех дней… С приходом венгров в Хуст отец остался без работы и полностью окунулся в изучение Хуста и его окрестностей. Тогда он открыл поросли нарциссов, это была не теперешняя небольшая «Долина нарциссов», а целые поля у подножья Замковой горы, по сторонам шоссе от Хуста до Бычкова, стада буйволов и др. Во все эти странствия он вовлекал и меня. Там он, на реке Рике, научил меня плавать: бросил меня в более глубокую воду и с берега наблюдал, как я начинаю ощущать себя на плаву. До того я никак не могла обходиться без спасательного круга.

Помню нашу экскурсию на противоположный берег Тисы, куда мы добрались на пароме. А там мы проникли в пещеры, где в то время еще находилась деревянная, лежащая в нише статуя Марии Терезии с короной на голове,

ярко раскрашенная. Не знаю, какова ее (статуи) судьба… Там же отец показал мне огромную (как мне казалось в то время) жабу ропуху, с тех пор я такой больше не видела.

Поднимал он и нравственные темы – например, где-то с 10 лет он мне так красочно описал всю никчемность и низость взяточничества, что я до сих пор это помню. Сам он всю жизнь осуждал это уродливое общественное явление и никогда не марал своих рук и совести… Кстати, следует сказать, что он всю жизнь строго придерживался выработанных им в себе принципов и убеждений, мне кажется, что и никогда не отступал от них (во всяком случае мне такие факты неизвестны) и тяжко страдал, когда видел неправду и несправедливость. К сожалению, его часто несправедливо обижали, но он находил в себе силы выстоять...

Большую роль в моем детстве играли посещения замков и рассказы отца о них. Это Ужгородский, Невицкий (любимое место отдыха семьи), Мукачевский, Хустский, Середнянский, Королевский и др. Все это до такой степени влияло на мое сознание, что я в детстве даже представляла себя в роли замковой принцессы...

Брат отца,

мой дядя Михаил Петрович Сова, был сельским школьным учителем в горных селах – Тибаве, Ряпиде, Грабовнице, Синяке. Каждое лето мы проводили там с отцом несколько недель, и здесь продолжалось знакомство с природой Карпат, с водопадами, полонинами, тяжелой жизнью верховинцев. Во время отдыха на вершине Ужокского перевала, где был небольшой частный пансионат, отец ознакомил меня с историей первой мировой войны. Там, на вершине, у самой польской границы, расположено братское кладбище героев (русских и австро-венгерских воинов). Во время наших прогулок по лесу отец рассказывал мне (сам – участник боев І мировой войны) и показывал следы войны – полуразрушенные окопы, следы пуль и снарядов.

Стоит отдельно остановиться на периоде освобождения Ужгорода и последующих событиях того времени. В связи с военным временем занятия в гимназии были прекращены, я была свободной и вместе с отцом была участницей и свидетельницей многих исторических событий, таких как митинги и собрания в Ужгороде, І съезд Народных комитетов в Мукачеве, принявший Манифест о воссоединении. В то время было много концертов Ансамбля песни и пляски 4-го Украинского фронта,

спектакли Запорожского драматического театра. Ужгород посетил поэт Константин Симонов, на протяжении трех часов читал свои стихи в нетопленом зале нынешнего театра кукол.

Участвовала в эксгумации тел погибших героев на улицах Ужгорода, присутствовала при закладке памятника О.Борканюку в Рахове и др. Все это тоже были звенья в воспитании меня как личности.

Последние 20 лет жизни отец провел вместе с семьей. Это были замечательные годы, когда он продолжал вести свою роль организатора жизни и воспитателя в семье. Он шутя говорил, что нас, «детей – меня и мужа», надо воспитывать до пенсии.

Он был организатором и вдохновителем проведения нашего досуга. Каждую субботу утром он встречал нас со своим планом – посетить ту или иную достопримечательность или историческое место. Таким образом он продолжал нас воспитывать и учить, в том числе и моих детей – своих внуков. Он пытался и их обучать иностранным языкам, как в свое время меня, но внуки не поддавались. Он даже составил схему соответствия и различия славянского и латинского алфавитов (в т.ч. венгерского и немецкого).

Эта схема у меня хранится до сих пор, но внуки так и не научились языкам от дедушки, о чем сейчас уже горько сожалеют.

Отец помогал мне, при всей своей занятости своими увлечениями и литературной деятельностью, общественными обязанностями, и чисто физически – вставал рано утром и стоял в очереди за молоком, приносил свежий хлеб, водил моих детей на уроки музыки и рисования, прощал им их шалости и непослушание, часто защищал их от моей «карающей» руки, становился на их сторону… Свои воспоминания я начала с того, что большинство людей любят и часто идеализируют своих родителей. Я вернулась к этому потому, что хочу еще раз подчеркнуть, что у меня это была не только любовь, но какое-то беспредельное восхищение и обожание, которое началось в раннем детстве, продолжалось до самой его смерти и длится до сих пор. Я не перестаю поражаться его энергии, трудоспособности, закаленности, уму, разносторонности интересов, стремлению к достижению цели, умению прощать обиды, не смиряться с поражениями. Я бесконечно счастлива, что мне так повезло с родителями, особенно с отцом, что я родилась и выросла в замечательной семье, в прекрасном городе Ужгороде, в славном Карпатском крае.

Еще раз хочу выразить глубокое удовлетворение тем фактом, что в последнее время появился и продолжает возрастать интерес общественности к личности П.П.Совы, что является вполне заслуженным и актуальным.